Евгений Стромынкин
(канонический текст)
Глава 2.
Герой.
Я не был вундеркиндом
Но я им буду!
Мика БОНГАРД
1
Он родился у вод Днепровских,
И, стало быть, от юных дней
Не теснота дворов московских,
А тень садов и ширь полей
Его привычно окружала.
От пристани и до вокзала
Весь город был, что сад сплошной.
Бывало, он тонул весной
В густейшем запахе акаций,
И зелени ажур сплошной
Цветов скрывался белизной,
И от реки несло прохладцей,
И месяц, молод, но рогат,
Блестел на небе, как агат.
2
Здесь мчалось детство синей птицей
На сверхвысоких скоростях...
Ах, видно, так вся жизнь промчится,
В ушах, как ветер, просвистя.
Ты и не жил, ты только начал:
Послали хлеб купить "без сдачи",
У деда табаку украл,
В реке без спросу искупался,
Штаны порвались на заду
(В соседском побывал саду),
С девчонкой во дворе подрался,
Разбил хозяйкино стекло, -
Глядишь, и детство протекло.
3
Бывает так в разгаре прений:
Едва оратор возвестил
О свете мартовских решений
И свору цифр на зал спустил,
Едва лишь новые задачи
Он в этом свете ставить начал,
Едва сморкнулся он в платок,
Едва отпил воды глоток,
Едва лишь красноречья пламень
В нем вдохновение зажгло,
Ан, глядь, и время истекло.
Шумит собрание: "Регламент!"
И председатель - дин-дин-дин -
Колотит пробкой о графин.
4
Евгений в школе рвался к книгам
И в чаще книжной заплутал:
Охотился, глотал их мигом,
Вновь доставал и вновь глотал.
Он целиком прочел, наверно,
Майн-Рида, Купера, Жюль-Верна,
А как-то раз им был добыт
Старик "Всемирный следопыт".
"Хоттабыч" и "Гиперболоид...",
"Вратарь" и Саня-капитан
За ним ходили по пятам.
А вырос - стал читать "Былое
И думы", "Кожухов Андрей"
И Джона Рида "10 дней..."
5
Но все ж и им пришла отставка,
Стал другом Жениным навек
Роман про Бендера Остапа -
Гроза всех нравственных калек,
Всех проявлений идиотства
(Не зря же он не издается)
Затем, не оставляя книг,
В радиоклуб герой проник,
Наукой заниматься начал,
Жег пробки, схемы собирал,
Собрав, ловил на супера
Из-за границы передачу,
Где марш погромный громыхал
Под вопли "Хайль!" из тысяч хайл.
6
Ему лишь было интересно...
Он, как и мы, не понимал...
...И вот он грянул, день воскресный,
Все изменил, все поломал...
В ожесточении атаки
Рванулись на просторы танки.
Что блеск классических штыков
И пена из-под мундштуков
Пред этой оргией металла?!
И начался людей исход,
Машины двинулись и скот,
И Украина запылала,
И погибали средь огней
Мечты и счастье мирных дней...
7
Сейчас, когда он кинет глазом
На жизнь военных этих лет,
То только свой энтузиазм,
Восторг салютов, гром побед
Он вспоминает, а невзгоды,
Испытанные в эти годы,
Исчезли в памяти его:
У ней уж свойство таково.
Забыты горечь отступленья,
Хлеб взятый за три дня вперед.
В чернилках школьных синий лед,
Очередей оцепененье -
Весь тяжкий ежедневный быт
Давно и накрепко забыт.
8
Но и среди военных тягот,
Которым не было числа,
В нем все осознаннее тяга
К науке физике росла,
К ее раздольным горизонтам.
Он бегал в школу, бредил фронтом,
Омлет жевал, жал в поле хлеб,
А замысел все креп и креп.
И вот, медалью награжденный,
Стремясь к заветной высоте,
Он подал в университет,
Уселся в поезд, и вагоны,
Послушны зычному свистку,
Пошли в Москву,
в Москву,
в Москву...
9
Вы, вероятно, их встречали, -
Попавших в первый раз в Москву?
Как неловки они вначале!
Что за смятенье в их мозгу!
Ведь все тут ново, чуждо, странно:
Метро, ночные рестораны,
Реклам неоновый размах,
Афиш засилье на стенах,
Таблички "Слабость половая",
Лотошниц у метро галдеж,
Машины, что в жару и в дождь
Асфальт водою поливают,
Толпа у театральных касс,
Едва приехав, в тот же час
10
Туда, где Кремль, туда, где предки,
Они в метро в восторге мчат,
На куполов московских репки
Глазеют, мнутся и молчат,
В патриотизме страшном млея.
Затем плетутся в галерею,
В Замоскворецкие места,
Глядеть "Явление Христа".
Тоскливо смотрят на иконы.
Вздыхают на Куинджи "Ночь",
Затем шарахаются прочь
От лживописцев современных,
И возвращаются назад,
Где Репин и Крамской висят.
11
С пушком над пухлыми губами
И с пиджаком не по плечам,
И с сундучком и с сапогами -
Смешон был Женя москвичам,
Но был в нем тот задор щенячий,
Тот неизбывный пыл горячий,
И то бесстрашие ума,
Книг не вобравшего тома,
Что отличает нас в 17...
...Всех меряет на свой аршин,
С колючей прямотой души,
Не научившейся сгибаться, -
Таков Евгения портрет,
Таким он был...тому 5 лет.
12
Он в мир открывшийся широкий,
Где новой жизни бьется пульс,
Где "лекции", а не "уроки",
Где говорят не "класс", а "курс",
Влетел стремглав, как муха в сахар,
С надеждой, пополам со страхом,
В желании великих дел
На мир науки он глядел.
В наивность по уши окутан,
В ученых видел идеал
И их от смертных отделял.
Доцент был для него, что Ньютон,
Профессор - Майкл Фарадей,
Декан - из сказки Берендей.
13
Сперва на посещенье лекций
Он массу времени терял, -
На чтенье разных папалексий,
Да на текущий материал:
Конспекты, практикум, задачи.
Но после первой неудачи -
Двух троек в сессию - "плевать!" -
Решил он и закрыл тетрадь.
И перестал в году учиться:
"Что ж я", - подумал он, - 'пижон?".
Своим идейным багажом
Багаж студенческих традиций
Признав, стал жить, как я да вы, -
Не утруждая головы.
14
Итак, он приобрел сноровку,
Как жить бездумно день за днем.
Умел пустить (на газировку)
Последний гривенник ребром.
Зачет - что письменно, что устно -
Умел он сдать весьма искусно.
Умел за шахматной доской
Сидеть на окнах день-деньской.
А вечерком, футбольным полем
Сменив рябь шахматных полей,
Евгений за "Спартак" болел.
И воплем: "Сделай штуку, Коля!" -
Вдруг оглашался стадион -
Истошный, страстный сердца стон.
15
Был парнем компанейским Женя.
В мероприятьях групповых
(Слыхали ж это выраженье?)
Участье принимать привык.
Решили, скажем, коллективом
В кино с "Основ" сбежать ретиво,
Или в Сокольники на кросс -
О Жене не вставал вопрос.
На комсомольские собранья
Он тоже честно приходил,
Садился с книжкой позади
И только при голосованьи
Глаза взводил.
"За большинство!" -
Такой был принцип у него.
16
На вечерах умел картинно
Приличий перейти порог.
"Дубину" знал и "Бригантину",
И "Баба сеяла горох".
На танцах, правда, с грустным видом
Стоял у стен кариатидом:
Хоть танцевать он и умел,
Но с девушками был несмел
И им предпочитал мужскую
Вольноречивую семью,
Где душу отвести свою
В своей тарелке мог, толкуя,
Волнуясь, мыслию горя,
И издеваясь, и остря.
17
Он не любил беседы пресной:
"Без перцу пухнет голова!
Как корень в плоскости комплексной
Двузначны быть должны слова." -
Так он говаривал нередко.
В его груди дымился едко
Острот безнравственный очаг.
В его речах, в его очах
Сверкал огонь тот дерзкой мыслью.
Смешное видеть он любил -
На этом глаз себе набил
(Покамест в переносном смысле).
Шутил всегда, шутил везде
И при удачах, и в беде.
18
Шутник уже с солидным стажем,
Евгений не щадил седин,
Был непочтителен ко старшим,
Легко о них рядил-судил.
С ученым, произвольно взятым,
Себя держал он панибратом,
Был запросто к Ландау вхож,
Д.Д. не ставил ни во грош -
Был с миром на ноге семейной
(Таков подход отнюдь не нов.
Я был при том, когда Леднев
Льва одряхлевшего - Эйнштейна -
Собрав профессоров кагал,
Ногой бестрепетной лягал).
19
Ну пусть бы хаял он ученых, -
Их учат все, кому не лень -
Но не жалел он красок черных
На вещи, ясные, как день.
С неописуемым нахальством
Их даже вслух произносил.
В потемках мысль его плутала.
Он, ко всеобщему вреду,
Тем самым шел на поводу
У мирового капитала.
Знать, факультетский комсомол
Работы средь него не вел.
20
Он утверждал, к примеру, будто
Нет демократии в быту,
Что, де, на мысль одеты путы,
Мол, много лишних на борту,
Мол, спину гнут и ткач, и грузчик,
А в министерствах - толпы жрущих,
В чьих плотоядных черепах
Застыла косность черепах.
Бранил он дикость миллионов,
(Меж тем, у нас ведь на счету
И Шостакович, и Леонов),
И даже смел он говорить...
Но нет, не смею повторить!
21
Идей набравшись гениальных,
С ученым видом знатока
"Все это, право, тривиально!" -
Любил он бросить свысока.
Чтоб не сказали: "Сам банален!" -
Журналы "Nature" и "Annalen"
Случалось, он порой листал.
Знал про неборновский кристалл,
Про Борновское приближение,
Про спиноры, про вириал,
И кто-то даже уверял,
Что и язык китайский Женя
Освоил бы за полчаса,
Когда б зачет сдавать взялся.
22
Читал герой теперь немного,
Но не набор газетных фраз,
Навязших истин строй убогий -
Им был изучен едкий Франс,
Бессмертный Хульо Хуренито,
Все тот же Бендер именитый,
И разрушительный Толстой,
И Жюль Ренара слог простой,
Бальзак, гипнотизер Андреев,
Затем Флоберовский бювар,
И "Модных терминов словарь"
С "Портретом Дориана Грея" -
Вот свод его любимых книг.
Чуть не молился он на них.
23
Он по утрам богам здоровья
Чуть успевал поклоны класть
И, обагренный свежей кровью,
Спешил на лекцию попасть.
Благой совет друзьям подавши, -
Засесть от лектора подальше, -
Он лез наверх, как на Казбек,
И, между делом, вел конспект.
От дел, бывало ж, нет отбою,
И он их все встречал лицом.
Он по натуре был борцом.
Вся жизнь его была борьбою:
С утра - с мечтами о съестном,
Потом, когда поест - со сном.
24
Звенел звонок, и он с разбега,
Бросая девственный конспект,
Слетал со своего Казбека,
Чтоб все дела решить успеть,
То развлекался свежей сплетней,
То о страде туристской летней
С друзьями громко толковал
То лектора атаковал,
Ландау клялся и Юкавой,
А то нырял, как в водоем,
Во взгляд девический лукавый,
И плавал целый перерыв,
Запасы шуток перерыв.
25
Полдня так быстро пролетали,
Еще в столовой два часа.
Глядишь - герой в углу читальни
Опять учебой занялся.
Вот толстых книг большая стопка.
Он к верхней потянулся робко,
Открыл, зевнул, перелистал,
Захлопнул, новую достал, -
И формул меченое стадо
Погнал рассеянной рукой
Лениво, строчка за строкой...
Затем пошел на балюстраду
Делит досуг своих коллег,
Готовить на концерт набег.
26
Он прежде бегал по музеям,
В консерватории зевал,
Был в клубе главным ротозеем,
Певцов в театре вызывал.
Но приобрел багаж культурный -
И театральные котурны,
Рулады оперных певцов
Забросил он в конце концов,
И охладел совсем к балету,
Зато, своим друзьям подстать,
Он научился проникать
В консерваторью без билета.
Недавно - этой вот зимой -
Мы с ним так были на Седьмой.
27
В кишащем, помню, вестибюле
Собрали мы свою семью,
Построились свиньей, сомкнули
Ряды - и, дружно, - в толчею.
Махнул контролю в давке жаркой
Единственною контрамаркой
Один из нас... Ура! Он там!
За ним мы рвемся по пятам,
Сейчас рогатки будут смяты!
Еще один!... Еще нажим!...
Прорыв!... И мы наверх бежим,
Друзья с физфака и с мехмата.
И нас, несущихся гурьбой
Встречает скрипок разнобой...
28
Упомянул я о мехмате.
И, будет, верно, в самый раз
Сейчас сказать о той печати,
Что факультет кладет на нас.
Из средних школ сначала вроде
Мы все похожими приходим,
А кончат университет -
И никакого сходства нет.
Юрист в мечтах - давно Вышинский,
И только ждет команды "Взы!"
Филолог выучил азы
Ума натугой исполинской.
Экономиста ум разбух
С цитат, да с цифр, как гроссбух.
29
Кто там склоняется к ретортам?
То рекордсмен-легкоатлет!
Стал калачом историк тертым
По улучшенью давних лет.
Концертных залов завсегдатай
Давно уж стал студент мехмата,
Академичен и лохмат,
Кончает он родной мехмат.
Географ встал в ряды туристов,
И спайкой дружною берет
Геологический народ,
Философ ходит, словно пристав:
Все инспектирует умы...
Но каковы же сами мы?...
30
- А ну-ка автор, нас порадуй!
...И кинул я на тех свой взгляд,
Чье сердце - емкостью с фараду,
В ком индуктивной мысли склад, -
И сразу - к оде разогнался,
Подстегнут мощью резонанса,
Который в наших контурах
Звучит невежеству во страх!
Мы и работаем с азартом,
И любим смех, и буйный спорт,
О микромире бурный спор,
Гуно не путаем с Моцартом,
Явь отличаем от химер,
Иным коллегам не в пример.
31
Друзья! Позволю я признанье:
Как свет, как смех, как дом родной
Люблю угрюмое созданье
Столетова на Моховой.
И мне сравнить его охота
С орлом, присевшим перед взлетом,
Который взмахом мощных крыл
Своих орлят от бурь прикрыл.
И башней - гордою главою -
Обозревает небосвод:
Куда б направит свой полет,
Куда б воспрянуть над Москвою.
И кручи Воробьевских гор
Орлиный привлекают взор.
32
Прощаюсь я с пятью годами,
И мне придется улететь.
Но что ж я так неблагодарен, -
Ведь это ты, мой факультет,
Мне указал дорогу к звездам.
Ты как отец. Меня ты создал,
Дал мне друзей, врагов мне дал,
К науке утвердил доверье,
К сплетенью счастья и тревог, -
А я в ответ коплю плевок,
А я готовлюсь хлопнуть дверью.
Откуда ж горечь-то во мне,
Что так и просится вовне
33
Чем больше ждешь, чем веришь крепче,
Тем ярче вскрывшийся обман,
Тем горше с истиною встреча;
Чем гуще был любви туман.
Кто быть не хочет травоядным,
Тот не прощает солнцу пятна;
Кто сам не изолгался сплошь,
Простить не смеет другу ложь.
Прощу ль тебе я, альма-матер,
Позор паденья твоего,
Имен бездарных торжество,
Идейной стирки ароматы,
И улюлюканье расправ
Над тем, кто честен, смел и прав?
34
Я, может, зря тебя порочу,
Взвожу я в доблесть криминал?
Тогда пойди, взгляни воочью
На философский семинар.
Идут научные магнаты,
Как гномы, сгорблены, мохнаты,
Творя приветствий ритуал.
Подобно стынущим планетам,
Сияя отраженным светом,
Идет толпою их вассал.
Гербами в ромбиках сверкая,
Специалистов юных рать
Идет скандала поджидать.
Идет и поросль младая,
Наш брат студент. Мы смотрим вниз,
Где все светила собрались:
35
Ак...в, тензора создатель,
Делец, а с виду Арлекин.
Леднев, столпов ниспровергатель,
Тридцатилетний вундеркинд.
Д.Д. - знаток интерпретаций
Явлений с помощью трех пальцев.
Вот Власов - факультетский лев,
Фанатик ярый буквы "F".
С ним рядом Саввич, спорщик ярый;
Дурак Н.....в, седой Ильин.
А вот и памятника сын,
Встав пред затихшим семинаром,
Взметает ворохи старья,
Академически остря...
36
В те дни, когда на бюст у двери
Садился первой пыли слой,
Науки нашей Гулливеры
Сюда являлись. Здесь порой
Столетов выступал блестящий
И Тимирязев - настоящий! -
Его послушать приходил.
Вавилов кванты здесь ловил,
И здесь встречали жаркой встречей
Лэнгмюра, Бора, Жолио,
Из наших тоже кой-кого:
Здесь выступал отважный Марков,
Здесь Хайкин курс махистский свой
Прочел. Здесь и сейчас порой
37
Сечет рукою воздух Власов;
Семенченко нам уши рвет;
И, речь перемежая плясом,
Свой Млодзиевский курс ведет.
Жуя мочало, лепет детский
Здесь издает Я.П. Т........й;
И С...... ввергает в сон
Тьмой формул, и добряк Самсон
Кием колотит по экрану,
И Тихонов, ученый кот,
Мурлычет. Жизни нам дает
Здесь Рабинович неустанный,
И И....... - эрудит
По часу кряду ерундит...
38
Бывает здесь идет экзамен -
И так легко ответ слизать,
Глядя невинными глазами
Экзаменатору в глаза.
Панурги наши, впрочем, бойки,
Неутомимо ставят тройки,
И я - со вздохом признаюсь -
За лучшим баллом не гонюсь.
Мне мой покой и мил и дорог,
Я не прельщаюсь суетой,
Как ты, отличник рядовой,
Ты - жалкий раб своих пятерок!
Пять лет страдай, учи, зубри,
А в госэкзамен схватишь "3"...
39
Мы отвлеклись в своей прогулке.
А в это время семинар
Не клал на языки охулки
Грозя махизма семенам,
Идеализма пни корчуя...
А, впрочем, хватит! Не хочу я
Касаться липких этих тем...
Скажу лишь вот что: тьму проблем
Здесь освещали в словопреньях:
Что глуп Эйнштейн, вредитель Бор,
А физик - не макроприбор,
А социальное явленье;
И осветив, пошли домой.
А тьма так и осталась тьмой!
* * *
|