Слова бывают разные —
            хорошие и важные,
            что, бронзовея в воздухе,
            разносятся в Кремле.
            А мне милей ядреные,
            милей пятиэтажные,
            от них в душе томление
            и на сердце светлей.
                 Восьмизвездафиговые,
                 офигночудогадские,
                 пускай ползут шпионы к нам
                 со словарем в руке —
                 но ни в одном учебнике
                 не сыщешь, как склоняется
                 «кобылой-в-ухо-вздрюченность»
                 на русском языке.
            Вы едете в троллейбусе,
            убийственно серьезные,
            и дни за днями катятся,
            не радуя сердца.
            А мы творенья божие,
            в нас скрыты силы грозные,
            известные филологам
            еще не до конца.
                 Стоят пеньки луженые,
                 в газету погруженные,
                 но стоит вам товарищу
                 сказать, что он «оно» —
                 он весь преображается,
                 глаза полны энергией,
                 и умственной работою
                 лицо озарено.
            И чувствую грядущее
            отчетливо и ясно я,
            когда зарей вечернею
            жизнь кончу я свою...
            И небо раскрывается.
            И музыка прекрасная.
            И горние архангелы
            таинственно поют:
                 «Хвала, блин на фиг, господу,
                 сто аллилуев в нос ему.
                 Товарищ наш единственный,
                 смотри, не помирай.
                 А если окочуришься —
                 тогда добро пожаловать
                 в семью-губами-шлепаный
                 остодолбавший рай...»