Едем из Крыма. Я полуживой с похмелья. Ехать тяжело. В машине трясет. За рулем Вика. Кроме нее в машине Бальф и Фатырин. Они обсуждают еду, водку, портвейн и вообще все-то, от чего меня страшенно мутит, а останавливаться нельзя, потому что Шафранов впереди гонит как сумасшедший.
Через некоторое время Фатырин предлагает сделать массаж. Я соглашаюсь, потому что готов даже на гильотину, чтобы прекратить мучения от похмелья. Делает. Становиться ненадолго лучше. Я даже ем редиску и славлю Фатырина. И вдруг начинаю замечать, что у меня парализует правую половину лица. Приехали! Я в шоке. Пытаюсь считать вслух. Однако мышцы лица мне не подчиняются. Я не могу внятно разговаривать, зевать, улыбаться. Вот лепила! В ужасе я пытаюсь массировать лицо, строить гримасы и проговаривать слова.
Фатырин молчит – видно тоже напужался, что человека покалечил.
Представляю себе сцены на работе, как я с невнятной речью пытаюсь вести Совет директоров. Ужас достигает нечеловеческого размера. Фатырин несет что-то тантрическое про мои проблемы с одной женщиной и каким-то мужчиной. Я готов его удушить.
Часа через два все восстанавливается. Я счастлив. Как же классно быть полноценным! Даже сменяю Вичку за рулем.
- Это я тебя от похмелья так вылечил, - произносит Фатырин.
Вот тут мы чуть не врезались. Потому что я его чуть не убил.