В поезде по пути на съемки

Дата съемки: апрель 1988 года

Особенность страницы: на первой фотографии в каждом ряду - Гойка Гукер


Шёл 1988 год. Моя служба в 11-ом Отдельном Кавалерийском полку заканчивалась, но завершение это происходило весьма нетривиальным способом. Нас послали в командировку на съемки. Мы должны были сняться в конной массовке фильмов "Бей-Барс" в Бухаре и "Птица-память" в долине реки Или под Алма-Атой.

Для того, чтобы кавалерийский полк отправился через всю страну из подмосковного Одинцова в Среднюю Азию необходим целый товарный состав. Солдаты и офицеры ехали в плацкартных вагонах, а лошади размещались в обычных товарных вагонах. В них были набиты перекладины, к которым привязывались чомбуры лошадей, грузилось сено и были поставлены бочки с водой, чтобы поить лошадей.

В вагон назначаются двое дневальных, которые попеременно спят, кормят лошадей и сами бегают до вагона-кухни, чтобы забрать еду для себя и товарища.




И так случилось, что когда мы с моим другом Агронским стояли в наряде, в этот день наступил один из самых знаменательных дней в солдатской службе - 100 дней до приказа. По неписаным солдатским обычаям в этот день дембеля должны стричься налысо. Причем, чтобы командование не придумывало, дабы пресечь эту традицию, ничего не помогает. Ни гауптвахта, ни наряды вне очереди, ни лишение увольнений. А всё дело в том, что тот дембель, который пренебрег обычаем - тот лишается всех привелегий, положенных дембелю по сроку службы. А страшнее, чем быть изгоем, пожалуй мало чего можно придумать.

И вот мы с Агронским тоже, как и все дембеля в этом поезде, постриглись. Но, поскольку мы были все-таки образованными солдатами, то решили использовать этот момент для нескольких фотографий в стиле "Metall".





Будни нашего переезда были разнообразными. Там был и "нас" - такая фигня, которая запихивается в нос и оказывает наркотическое действие. Был и самогон, купленных у местных тетушек. Был и Вова Калюжный, который прилег загорать на остановке, а очнулся, когда уже мимо проезжал на приличной скорости последний вагон. Он, как был без сапог, кинулся догонять поезд, хотел закинуть сапоги в вагон, но попал ими в выглянувшего из вагона товарища, после чего благополучно отстал от поезда и догнал эшелон только в Самарканде.





И вот, сделаем прыжок во времени и окажемся уже на обратном пути со съемок в июле 1988 года. Стою я в наряде по конскому вагону с Мишей Дудыдра по конскому вагону. И дело как раз происходит 20 июля - то есть аккурат на мой день рожденья. А эшелон двое суток идет без остановки. А вагон-кухня движется с нами в одном поезде, но попасть в нее на ходу для получения пищи нет никакой возможности. И вот мы двое суток так и прем через матушку-россию. Хочешь - сено жуй, а хочешь - воду пей. Из конских бочек.

И вот через двое суток голодовки мы, наконец, тормозим на какой-то заброшенной станции под Оренбургом. Миша бросается на кухню, а я замечаю, что наш вагон остановился прямо напротив вокзального магазина. Я бросаюсь туда, залетаю в магазин и вижу что в нем продается только два вида съестного: плавленные сырки с луков для супа, хлеб и виноградный сок в трехлитровых банках.

Я набираю на все деньги имеющихся продуктов и успеваю вскочить обратно в наш вагон. Миша уже там, но без провизии: повара так долго ждали остановки, что сготовленная ранее пища засохла, а новую они приготовить не успели.

И начался у нас пир. И надо признаться вам, братцы, ни до ни после этого я ничего вкуснее, чем эти плавленные сырки, хлеб и виноградный сок, есть мне не довелось!





А вечером Миша Дудыдра, бендеровец из Западной Украины, сказал мне с большой признательностью в голосе: "Спи, Илюха, всю ночь. Отдыхай, товарищ мой. Я отстою за тебя положенные тебе четыре часа наряда в честь славного дня твоего рождения". И я уснул, как ребенок, закопавшись в теплое сено и видя волшебные сны про дом, маму и Универ.

А в два часа тридцать минут глубокой железнодорожной ночи проснулся я в ужасе от ведра холодной воды, которым окатил меня дежурный офицер лейтенант Саша Баранов, после того, как обнаружил обоих дневальных нашего вагона мирно спящими и таким нечеловеческим способом решившим разбудить старшего по званию.

А всего через два месяца я уже открывал двери родного Физфака, и события той ночи казались мне событиями кинематографически нереальными, как и многое другое произошедшее со мной в эти два года.

Гойка Гукер
Москва, 18 марта 2004 года



На главную страницу проекта "Архивное фото"